Разумеется, нарисованную картину не следует воспринимать сугубо идиллически. Испытуемые второй подгруппы страдали тем же тяжелым заболеванием, что испытуемые первой подгруппы, и серьезные нарушения исходного уровня психического здоровья не могли поэтому пройти бесследно. Отмечались и смены настроения, и колебания работоспособности, и придирки к мелочам. Важно другое: несмотря на сходство нарушений данного уровня, на сходство условий, в которых развертываются процессы психической деятельности, общая личностная направленность больных первой и второй подгруппы была принципиально различной, а вместе с тем были различными и жизненная судьба этих больных, и способ их соотнесения с другими людьми (подобные примеры можно обнаружить и при других тяжких психических заболеваниях. В. Франкл говорит, например, о своих наблюдениях за больными шизофренией: одни совершали преступления, чтобы избавиться от своих «врагов-преследователей», другие же, будучи уверенными, что это «враги», прощали их. Или, в случае эндогенной депрессии, когда одни, чтобы избавиться от тоски, кончают жизнь самоубийством, другие — при тех же страданиях — не могут позволить себе этого, думая о своих обязательствах перед другими людьми (Franki V. The Unheard Cry for Meaning: Psychotherapy and Humanism. N. Y., 1978)). Эгоцентризм больных первой подгруппы с неизбежностью определял их путь в одиночество и озлобление против мира. Алоцентризм (пусть даже в форме группоцентризма, скажем заботы о своей семье) был для больных второй группы той ведущей смысловой ценностью, которая включала больного в более широкие круги деятельности и формировала тем самым качественно иное отношение к себе и окружающим, иное представление о своем человеческом назначении, задачах и обязанностях.

Теперь о психологической помощи при эпилепсии. Поскольку изменение биологических условий болезни — задача не психологическая, а медицинская, то речь должна идти о коррекции вышележащих уровней психического здоровья, и прежде всего личностно-смыслового. В качестве основных и самых общих принципов, вытекающих из проведенного анализа, здесь следует назвать: приобщение к определенной, посильной трудовой деятельности; придание этой деятельности со стороны окружающих серьезной значимости, статуса необходимости для других людей; включение ее в систему реальных связей и взаимодействий с миром и др. Что касается внутренних психологических механизмов этого процесса, то особенно важным здесь являются учет специфики последовательных зон развития деятельности (зоны потребностного состояния, мотивообразования и др.), их взаимопереходов и стыковок.