После введения этого несложного требования игровой диалог перестраивается. Он может принять, например, такой вид:

- Где ты живешь?

- В реке. А ты?

- А я в гнезде, на дереве. А что ты ешь?

- Всяких зверей. А ты?

- Я люблю бананы и фрукты всякие. А почему ты зеленый?

- Потому что меня так в траве незаметно. А почему ты коричневая?..

Что изменилось по сравнению с предыдущим диалогом?

Играющие дети явно пытаются представить себе образ жизни персонажей игры, активно привлекая для этого все, что они об этой жизни знают.

Но пока они именно обмениваются знаниями о своих героях, а не «вживаются» в них. Необходимо опять вмешательство взрослого, задающего вектор движения но пути создания художественного образа. Этот взрослый и предлагает детям следующий вопрос: «А обезьяна и крокодил чаще кем могут быть: друзьями или врагами?» Из этого вопроса об отношениях героев рождается новая сюжетная ситуация. Например, дети предлагают разыграть не вариант мирной беседы, а то, как оба персонажа хитрят. И опять вслед за введением новых условий рождается качественно новый диалог.

- Скажи, пожалуйста, у тебя банан сейчас упал?

- Нет, крокодил, не упал.

- А то тут что-то гнугенькое лежит... Слушай, слезь с дерена, иди сюда — поиграем...

- У меня тут, наверху, дел много!

- Мне, что ли, к тебе полезть? Я бы тебе помог! А то лежу да лежу в воде целый день, совсем не работаю!

- Нет, ты работаешь! Ты за мной охотишься!

- Ну, погоди, обезьяна! Я тебя еще встречу, когда ты пить придешь!

Иное качество этого диалога по сравнению с предыдущим очевидно. Достаточно было направить работу воображения детей в нужное русло, как обезьяна стала умной и осторожной, а крокодил — коварным и злым. Игровые персонажи обрели характеры, а играющие дети оказались способными к переходу на точку зрения героев и к выражению в репликах их характеров и отношений. Они уже не просто играли, а пытались выполнить задачу, специфическую для художественного творчества.