После окончания раннего возраста ребенок уже осознает себя как представителя «детской группы». В этом возрасте возможна рефлексия разницы эмоционального смысла взаимодействия матери и других взрослых с объектами — носителями гештальта младенчества и самим собой.

Таким образом, к моменту собственной первой встречи с целостным живым объектом — носителем гештальта младенчества у ребенка образуется достаточно сформированное представление об эмоциональном смысле самой ситуации такого взаимодействия. Позднее на основе опыта своих отношений со взрослыми, отношений матери и других взрослых к объектам, гештальт младенчества которых имеет разные возрастные варианты, возникает дифференциация эмоционального отношения к компонентам гештальта младенчества и степени их выраженности. Этому способствуют имеющиеся в культуре художественные средства воспитания и развлечения ребенка (сказки, картинки, мультфильмы и кинофильмы и многое другое). Особенности этих средств заключаются в том, что в героях специально акцентируются определенные качества и дается их оценка. Отношение взрослых, опосредующее воздействие на ребенка этих средств, позволяет ему более конкретно выделить, какие именно компоненты гештальта младенчества и в каком сочетании и интенсивности связаны с какими модификациями эмоционального смысла взаимодействия с их носителями.

Модель поведения взрослых влияет и на образование самого объекта материнской сферы. Такой носитель гештальта младенчества, как детеныш высших животных, может в конкретных условиях жизни ребенка получить статус объекта для эмоционального взаимодействия, заботы, стать желанным в тактильном контакте и т.п.. При этом те же самые качества у настоящего ребенка оказываются ближе к отрицательному полюсу. Например, непосредственное проявление матерью эмоций при возне со щенками, качество и количество тактильного контакта сильно отличаются от ее сдержанности в общении со своим ребенком и реакции на его инфантильную результативность. Разница отношений членов семьи к детям, основанная как на субъективных, так и объективных причинах (болезненность одного из детей, дети от разных отцов и т.п.), способствует большой дифференциации самих объектов материнской сферы. При неустойчивом, непредсказуемом со стороны ребенка отношении матери, которое зависит только от ее состояния, а не от объективных условий ситуации взаимодействия, развивается амбивалентное отношение к носителю гештальта младенчества.

Взаимодействие с собственной матерью и наблюдение за взаимодействием других взрослых с разными объектами — носителями гештальта младенчества касается и других потребностей материнской сферы. Как взрослые воспринимают и переживают необходимость заботы о ребенке, как перераспределяются их роли, способны ли они включать в этот процесс эмоциональное общение, как переживают эффективность своей заботы и т.п. — все это наполняет содержанием потребность в заботе и охране у самого ребенка.

Эмоциональное переживание взрослым ситуации взаимодействия с ребенком (как объектом — носителем гештальта младенчества) в процессе взаимодействия ребенка с матерью и другими взрослыми становится не только принадлежностью ситуации, но и свойством самого взрослого. Это имеет прямое отношение к наполнению содержанием потребности в материнстве. Дети прекрасно понимают состояние самих взрослых и стремятся это состояние разделить, особенно на ранних этапах развития общения. Достижением ситуативно-личностного общения является понимание состояния другого. Выделение в субъективном опыте ребенка состояния матери в ситуации взаимодействия с ребенком и в других ситуациях происходит уже к концу раннего возраста и хорошо выражено в сюжетно-ролевой игре детей-дошкольников.