Джон. Значит, у кого-то внутри здоровенный ребенок, а у когото — незаметненький кроха?

Робин. Скажем так: чей-то скрытый внутри ребенок расстроен больше других.

Джон. А крутые парни? Неужели и в них по ребеночку?

Робин. Я со всякими встречался — у всех.

Джон. Значит, даже если "ребенок внутри" спокойненький, в случае стресса он еще как раскричится?

Робин. Да. И очень полезно разобраться, что там за "крутостью" у этих парней. Если речь о так называемых "настоящих мужчи-нах", то они пытаются внушить всем своим видом, что никакого младенца в себе знать не знают. И поэтому никогда о нем не заботились. Поэтому другим от них тоже ничего не получить, это настоящие злыдни. Они противостоят стрессу, сколько могут, а потом неожиданно валятся. Истинно крепкие люди признают ребенка в себе и умеют за ним присмотреть. Это такие люди могли вынести все муки в гестапо и еще поддерживали товарищей.

Джон. Кстати, техника допроса на том, наверное, и строится, чтобы растревожить "ребенка внутри"? Нагнетают напряжение, отнимают всякую возможность обрести эмоциональную опору.

Робин. Заключенных намеренно лишают чувства времени, оставляют с завязанными глазами, пытают шумовым воздействием—отрезают от внешнего мира, отнимают даже этого рода опору.

Джон. Выражение "смотреть за собой" много говорит правда? Крепкий человек—это тот, который способен "смотреть за собой". За нами смотрят матери. Значит, крепость и независимость обретается вместе со способностью стать самому себе матерью.

Робин. Верно. Дать себе все, в чем нуждаетесь. Человек, неизменно способный к этому, будет сильным и независимым.

Джон. Его "ребенок внутри" всегда доволен. Но давайте вернемся к "нашей" матери и ее ребенку. Точнее—к двум: одному ребенку, рожденному ею, другому—которого она постоянно держит в себе. Вероятно, она должна смотреть за обоими?