Ответ Брентано на это возражение сводится к тому, что больше переживаний являются интенциональными, чем мы были бы готовы признать: "Некоторые чувства, несомненно, относятся к предметам" (Ук. изд., с. 34). Он имеет в виду случаи, когда мы довольны X, сожалеем относительно Y, печалимся о Z. Как он говорит, "и язык сам указывает на это посредством выражений, которыми он пользуется" (Ук. изд., с. 34). Тем не менее ему приходится признать, что определенные феномены, например настроения, не представляются в прямом смысле интенциональными. Представьте, что вы находитесь в состоянии депрессии или веселитесь и нет ничего конкретного, в отношении чего вы находились бы в депрессии или веселились (хотя, несомненно, существовала бы причина вашего состояния). Решение Брентано этой проблемы заключается в том, чтобы сказать, что подобные ментальные феномены в некотором смысле указывают на самих себя. Феномен сам по себе является собственным интенциональным объектом. Подобное решение представляется мне достаточно изобретательным и, возможно, ложным. Например, если вы находитесь в состоянии депрессии, вы отнюдь не испытываете депрессию от того, что находитесь в состоянии депрессии. Если вы чувствуете радость, ваша радость не направлена на саму себя. Она не рассматривает себя как свой интенциональный объект. Брентано, однако же, удовлетворен своим ответом и говорит:

Итак, мы с полным правом можем рассматривать интенциональное существование объекта как общее свойство всех психических феноменов – как свойство, отличающее этот класс явлений от класса явлений физических (Ук. изд., с. 35).

Могут ли существовать физические феномены, демонстрирующие интенциональность? Думаю, могут. В прямом смысле многие физические события направлены на объект. Человек стреляет из винтовки по мишени, наносит удар по подвесной груше, указывает на дерево. Также и многие биологические механизмы являются, функциональными в смысле "целенаправленности": растение наклоняется к тропинке, чтобы быть на свету. Направленность на объект существенно важна для описанных мной физических событий. Если это верно, то "направленность на объект" не является неким уникальным свойством ментальных феноменов. Я полагаю, что "внутреннее существование объекта" не является исключительной чертой ментального: механический робот будет продолжать делать движения руками, приспособленные для складывания объектов, когда больше уже не будет самих объектов для складывания. Если ментальное и физическое должны отличаться по принципу "все или ничего", как того желал бы Брентано, то необходимы дополнительные характеристики ментального.