Постараемся использовать практический опыт, чтобы разобраться в этом вопросе. Но прежде вспомним слова родоначальника русской тифлосурдопедагогики И. А. Соколянского, который однажды сказал: "Чтобы успешно обучать слепоглухонемых, надо уметь их недостатки обращать в преимущества". Парадоксальность этого высказывания буквально ошарашивает. Трудно с точки зрения здравого смысла оправдать такую формулировку.

Получается, что сенсорный комбинированный дефект это не только недостаток в чистом виде. В самом дефекте скрыты, оказывается, какие-то надежды на его смягчение.

Должно быть, и впрямь мудра народная пословица утверждающая, что худа без добра не бывает. Но какие это преимущества, где эти надежды, как отыскать добро в самом зле, иногда творимом природой? Ведь известно сколь трудно обучать слепых детей по сравнению с их зрячими сверстниками, а школьная программа для глухих детей растянута на целых двенадцать лет и наполняемость классов в три раза меньше, чем в массовой школе. А слепоглухонемые? До восемнадцатого столетия их вообще не обучали. Исследователи в прошлом называли их "инертными массами", "подвижными растениями" и приравнивали к идиотам, полностью отрицая возможность обучения этих обездоленных детей, и вдруг "преимущества"... ?!

Действительно, некоторые поступающие в детский дом дети мало напоминают человеческих детей. Они не умеют ходить, принимать человеческие позы, сидят в кроватках, вялые и беспомощные, ко всему безучастные, совершая навязчивые движения, раскачиваясь из стороны в сторону, мотая ритмично головами, вздрагивая и изредка вскрикивая. Ни на какие целенаправленные действия без постронней помощи эти дети не способны. Так где же они эти преимущества?

И вот начинается процесс первоначального обучения, который специалисты часто называют очеловечиванием. Нечто сходное мы наблюдаем при попытках очеловечить детей, воспитанных в логове зверя. Разница, правда, есть. Стереотип поведения ребёнка, сформировавшегося в звериной среде, складывается из действий, направленных на поддержание жизнедеятельности организма. И при последующем очеловечивании речь уже идет о коренном перевоспитании, о ломке цельной поведенческой системы, оправданной с точки зрения выживания организма в дикой среде, и формировании взамен её поведенческой системы, определяемой требованиями к индивиду в человеческом обществе. Такую трансформацию выполнить крайне сложно. Поэтому неудивительно, что нам неизвестны удачные случаи формирования у таких детей человеческой психики. И наоборот, при воспитании даже сильно запущенных в педагогическом отношении слепоглухонемых детей ломки поведенческой системы не происходит. Здесь лишь исправляется стереотип поведения путем переориентации высвобождающейся биологической энергии на целенаправленные действия. И это сделать значительно легче, чем перевоспитать ребёнка, излеченного из звериного логова, хотя в нашем случае ребёнок лишен не только человеческой психики, но слуха и зрения.