Такими трудовыми навыками я овладевала год за годом в области доступного мне труда. Очень рано я начала заниматься рукоделием, и без особого труда мои пальцы схватывали то, что показывали мне учительницы. Я вязала на чулочной машине, вязала крючком и спицами, плела корзинки, делала щетки и шила. Но по мере того как овладевала чтением, мои интересы сосредоточивались на чтении. Я стала уединяться в укромный уголок с книгой и читала, читала, забыв обо всем.

Однажды так сложились обстоятельства, что мне пришлось заниматься исключительно физическим трудом. Я вынуждена была работать в комбинате слепых. Сначала мне охотно дали надомную работу — производство обувных шнурков. Когда я оформлялась в канцелярии, меня спросили: “Ваша специальность?” — “Литература!” — коротко ответила я.

Кто-то полюбопытствовал: “Почему же вы берете такую грязную работу, как обувные шнурки?” — “Жизнь заставляет брать всякую работу”,— ответила я.

Я усиленно работала над шнурками, чтобы поддержать свое материальное положение хотя бы таким заработком. Но скоро сырье кончилось, надомной работы больше не было. Я обратилась к дирекции с просьбой принять меня на работу в коробочный цех. Но тут я столкнулась с недоверием к моей трудоспособности. Мне сказали, что не могут меня принять в цех потому, что я не слышу. Те товарищи, которые хорошо меня знали, горячо доказывали, что я смогу работать не хуже других слепых. В конце концов дирекция, хотя и неохотно, согласилась взять меня на проверку.

Меня привели в цех и сказали инструктору: “Вот вам новая ученица. Вероятно, вам будет очень трудно объяснить ей, как нужно делать коробочки”. Инструктором была очень милая женщина. Ей не пришлось объяснять мне. Она просто ознакомила меня с приспособлением и клейкой коробочек молча: я долго и внимательно следила за ее руками и легко поняла это несложное дело. В тот же день я стала работницей. Через некоторое время директор сообщил, что он доволен моей работой и переводит меня в число лучших слепых и полузрячих работниц. Работа у нас была сдельная. Я работала много и охотно, тем более что я на работу поступила по своему желанию. Однако я испытывала сильную тоску по книгам. Все брайлевские книги библиотеки слепых были давным-давно перечитаны мною, а зрячей чтицы я не имела. Во время работы я не могла общаться с людьми: руки мои были заняты целые часы подряд. Домой я возвращалась усталой, занималась своим маленьким хозяйством. На работу в комбинат и обратно домой меня провози одна полузрячая девушка. Дома же мне никто не помогал.