Когда власть этот предел переходит, сотрудничество становится все менее эффективным и затем нарушается вовсе, возникает отчуждение, апатия, и далее — бунт, восстание, революция. Так и идет круговорот: более сильные и предприимчивые проявляют инициативу, организуют пассивных, захватывая власть. Постепенно их власть становится все сильней и, некоторое время, все более эффективным делается сотрудничество. Но вот сила власти подходит к роковому пределу, работа идет все хуже и хуже, и чтобы не оказаться в «застойном периоде», нужно отдать власть в другие, более мягкие руки, или найти ограничители — в виде закона, в виде демократических традиций, в виде разделений властей. Первое, кажется, невозможно, никто добровольно власть не отдает, тогда остается второе — поиск ограничителей.

Рассматривая метаморфозы капитализма, который, говорят, в некоторых странах (то ли в Швеции, то ли в Швейцарии — точно не известно) превратился в социализм, мы видим именно это: власть, конечно, не отдали, но немножко ею поделились, нашли ограничители. Создали равновесие. Или снова и снова оказываться в тупике — чем больше власти, тем меньше сотрудничества и слабее мотивация исполнителей, или, совершенствуя управление, делать так, чтобы указание становилось чисто координационным действием и перестало быть реализацией власти.

Таким образом, речь не идет о том, чтобы вполне избавиться от власти и ее главного атрибута — указания. Указание, как совет более опытного и умелого, это большое благо. Однако это такое благо, которое постоянно стремится к превращению во зло, если власть не имеет ограничителей. Чем больше в конкретном указании реализуется власть, тем сильнее вредные последствия для трудовой мотивации. Вовсе не только приборы, не изделия изготовляет какой-нибудь цех, не только производством продукции руководит начальник цеха. Избрав авторитарный стиль управления, он производит психологическое отчуждение, обучает людей отлынивать от работы, обманывать и приспосабливаться. Из ворот этого цеха вместе с товарным изделием выходит продукция и иного рода — лодыри и бездельники.