- Нет.

- Что ты почувствовала?

- Давление.

- Хорошо. Ты почувствовала свое тело. Теперь не дыши.

- Что ты почувствовала?

- Я не могла дышать.

- Ты почувствовала что-то внутри себя. Ты чувствовала, что хочешь дышать и не можешь?

- Да.

- Значит, ты почувствовала свое тело, да? Иногда перед началом приступа ты будешь чувствовать что-то в этом роде. Что ты будешь делать, если я не перестану зажимать тебе нос?

- Конечно. Ты сказала: “Этот ненормальный зажимает мне нос. А я все равно буду дышать”. Правильно ведь? Значит, ты изменилась, ты сделала кое-что.

- Ты делаешь упражнения с мамой или одна?

- Иногда с мамой, а иногда сама.

- Почему ты делаешь их с мамой?

- Чтобы она могла сказать, помогают они или нет.

- А сама ты не можешь это сказать?

- Снова и снова то же самое. Она полагается на помощь других.

- Ты их любишь, и у тебя любящий характер, и ты умеешь хорошо думать, и мне нравится, как ты рассказала мне, как все остальные в семье тебе помогают, как они беспокоятся. Но ты должна помочь своей семье не говорить за тебя и не пугаться за тебя. Повтори это мне, чтобы я видел, что ты поняла. Что я сказал?

- Я должна делать все это сама. Больше говорить.

- Я хочу, чтобы ты сейчас сказала это своей маме.

- Мама, я умею думать сама.

- Ну, тогда я хочу, чтобы ты мне это показала. Сегодня же посмотрим.

- Скажи это бабушке, чтобы она тоже знала.

- Бабушка, я умею думать сама.

- Ладно.

Билл Саймон — тринадцатилетний слепой мальчик, который был направлен в клинику в связи с разрушительным поведением: он ломает радиоприемники и другую бытовую технику. Его родители не в состоянии с ним справиться и беспокоятся, как бы он не причинил вред своему трехмесячному брату. Минухина, который выступает в качестве консультанта, поражает тот факт, что и терапевт Х. Гоа, и отец часто употребляют в речи неглагольные определения и слова, подразумевающие