Нам требуется история феноменов, а не просто большее количество феноменов истории.

Пока что светские психотерапевты часто оказываются в роли слепцов, ведущих тех, кто слеп наполовину.

Фонтан еще не перестал играть, Пламя еще сияет, Река продолжает течь, Родник еще не иссяк и Свет не померк. Но между Ним и нами — покров, больше похожий на бетонную стену в пятьдесят футов толщиной. Deus absconditus — Бог сокрытый. Или мы сами сокрыты.

Почти все в наше время направлено на категоризацию и изоляцию этой реальности от объективных фактов. Это действительно бетонная стена. Интеллектуально, эмоционально, в межличностном взаимодействии, организационно, интуитивно и теоретически нам приходится пробиваться через эту стену, хотя и риском хаоса, безумия и смерти. Ибо с этой стороны стены это риск. Нет никаких гарантий, никакой уверенности.

Многие люди готовы иметь веру в смысле научно необоснованного доверия к непроверенной гипотезе. У очень немногих хватает веры, чтобы эту гипотезу проверить. Многие люди принимают на веру то, что они переживают. Но лишь очень немногих их переживания сделали верующими. Павел из Тарса был схвачен за шиворот, брошен оземь и ослеплен на три дня. Непосредственный опыт был само-подтверждающим.

Мы живем в светском мире. Чтобы приспособиться к этому миру, ребенок отрекается от своего экстаза (“L’enfant abdique son extase” — Малларме). От нас ждут, чтобы мы были верующими, утратив непосредственное переживание Духа. Но эта вера становится убеждением в неочевидной реальности. Существует пророчество, что придет время, когда на земле настанет голод, “не голод о хлебе, и не жажда воды, — но голод услыхать Слово Божье”. Это время пришло. Это наше время.

С отчужденной точки зрения нашей псевдонормальности все двусмысленно. Наше душевное здоровье — это не “истинное” здоровье. И безумие наших пациентов — это не “истинное безумие”. Это продукт разрушения, причиняемого им нами и ими самими. Нелепо думать, что мы имеем дело с “истинным” безумием в сколько-нибудь большей степени, чем сами являемся “истинно” нормальными. Безумие, с которым мы встречаемся у наших “пациентов”, — это великая пародия, насмешка, гротескная карикатура на то, чем могло бы быть естественное исцеление той отчужденной интеграции, которую мы называем душевным здоровьем. Подлинная нормальность, здравомыслие так или иначе влечет за собой разрушение, смерть нормального эго, этой ложной самости, полностью приспособленной к нашей отчужденной социальной реальности; возникновение “внутренних” архетипических проводников божественной силы и через эту смерть — возрождение и в конечном счете восстановление нового типа функционирования “эго”, которое теперь будет не предателем Божественного, а его слугой.